…Время шло, жизнь менялась, вместе с тем менялись и угрозы. Главным политическим игроком на Кавказе теперь была Россия. Несомненно, контакты России с народами Кавказа имели давнюю историю. И вхождение в состав России отдельных феодальных владений Дагестана имело место еще в начале XVIII века. Однако в самом начале XIX века Россия совершила бурную экспансию на Восточный Кавказ.
В 1806 году генерал Глазенап при содействии горожан вошел в Дербент (Ранее Дербент успел три раза побывать в руках России, однако через некоторое время русские уходили). В том же году были взяты Бакинское, за ним Кубинское ханства. Еще раньше, в 1803 году Россия овладела Джаро-Белоканами, Закаталами и Шекинским ханством. С этого времени нахождение Российских войск в Дагестане стало уже постоянным. Кубинский Шихали-хан и Казикумухский Сурхай-хан Кунбутай при поддержке Кайтага, Верхнего Табасарана, Акушинского, Кюринского и Самурского союзов начали войну за независимость. Но к концу 1811 года их сопротивление было сломлено. В 1812 году вхождение Дагестана в Российскую Империю в целом юридически было завершено. В 1813 году Персия на переговорах в Гюлистане признала Дагестан частью России.
И хотя на первых порах для многих ханств «членство» в Российской Империи состояло лишь в внушительных зарплатах для их ханов, а для вольных обществ в ничем не обременяющих договорах с весьма условными налогами в Российскую казну, это было началом.
В исторической науке, в том числе и дагестанской, существует мнение, что вхождение в Российскую Империю в целом было большим благом для Дагестана, так как это позволило войти в общение с цивилизованным миром. Нельзя конечно отрицать того значения, которая Россия возымела на народы Дагестана, ибо в позднем Средневековье – к началу Нового времени Европейской цивилизацией, к которой относилась и Россия, был совершен огромный скачок в научно-техническом прогрессе. И эти достижения науки и техники со временем оказались доступны и горцам.
И народы, по крайней мере до поры до времени, не попадали под угрозу тотального уничтожения, как это было при монголо-татарах и сефевидах. А в некоторых регионах численность населения даже росла.
Но известно, что, покорители никогда не считают покоренных равными себе и не приобщают к своим достижениям в науке и технике, пока не добиваются их полной покорности; иных случаев история не знает. На начальных этапах освоения новых территорий все метрополии – и это закон истории – даровали новоприобретенным поданным в основном «духовные блага», которые могли способствовать лояльности со стороны аборигенов. Лишь после достижения покорности открывали «туземцам» двери храмов наук. И Россия в этом плане не была исключением.
К тому же Российская Империя представляла собой совсем другой мир, местами диаметрально противоположный тому патриархальному укладу жизни, в котором пребывали горские общества. А сама Россия так рьяно стала водворять на Кавказе «цивилизованные нормы» по своему образу и подобию, что порой это приводило к чудовищным результатам.
Да, «знатных и благородных» новая власть не истребляла, как в прежние века, наоборот, имперские наместники их всячески поддерживали, а их отпрысков мужского рода стали брать аж в охрану самого царя-батюшки, как будто его больше некому было охранять.
Будучи феодальной страной со всеми полагающимися общественными классами и соответственно классовыми отношениями, Россия не могла воспринимать существовавшие в Дагестане и Чечне формы народной демократии с бесклассовыми обществами и сложной структурой управления выборными лицами на основе сложившихся в ходе многовековой практики порядков. Да и ханства и прочие владения, где выражению профессора Юшкова правили «выборные феодалы», были по сути своей псевдоклассовыми и не вписывались в российское понимание структуры общества.
Но насаждение ханов в союзах вольных общин на царских штыках приводило не просто к крепостному строю, а к наихудшим формам колониального гнета, какие существовали где-нибудь в экваториальных племенах. Сцен, подобных тем, что описываются в «Воспоминаниях мута,алима» Абдуллы Омарова наверное не было и в самых глухих крепостных деревнях самой России.
А потомственные правители, которых народ совсем недавно сам возводил на трон и в случае недовольства могли сместить, получив при поддержке России безграничную власть, почувствовали себя настолько безнаказанно, что стали не только всячески угнетать вчерашних вольных горцев, но и вершить суд и предавать смертной казни всех неугодных им лиц. Как пишет в одном письме генерал Клюки фон Клюгенау, «шамхал Тарковский, которого поддерживают русские, ничуть не боится народного гнева, не прекращает гнет и убийство своих людей. Он, не смотря ни на что, продвигает свою линию».
Такие безобразия стали возможны только при поддержке имперской военной машины. Один из чиновников тех лет сетует, что для поддержания в Кюринской области хана 4-х батальонов войск будет явно мало, и добавляет: «по отъезде его не будет надобности и в одной роте».
Новая цивилизация разрушала основы нравственности. Народ постепенно начал спаиваться. Терялось целомудрие и стыдливость. Высокопоставленные офицеры стали брать себе горянок в наложницы, иногда называя их женами, например у печально известного генерала Ермолова их было три. Устройство кордонных линий и отдельных укреплений постепенно уменьшало пастбища, что приводило к обеднению народа.
Но самое страшное, народ стал терять Мудрое Руководство. Те кто должны были стоять на страже Прямого Пути, сами стали проявлять неслыханные пороки. Так например документально известно о пристрастии одного известнейшего в Дагестане алима к алкоголю. Другой, не менее известный алим, преклонных между прочим лет, никого не стесняясь выражал свою страсть к русской девушке. И это были не просто известные люди, они еще учили молодежь, к ним приходили за знаниями со всего Дагестана. В таких условиях у народа путалось понимание Истины.
Постепенно новая власть стала регламентировать и исполнение обрядов Ислама. Теперь на Хадж уже можно было ехать только получив разрешение новых властей.
Такая активность России в освоении Кавказа не могла не привести к конфликту. Начиная с 1817 года, по всему Дагестану прокатилась череда восстаний. Но к 1824 году все «горячие точки» были подавлены. Казалось, Дагестан окончательно покорен; силе, возможной противостоять России, в Дагестане неоткуда было взяться. Горцам было хорошо известно, что Наполеон, завоевавший всю Европу, был разгромлен именно Россией. Когда в 1826 году началась очередная Русско-Персидская война и Абас-Мирза вторгся в Закавказье, Россия даже не перебросила на персидский фронт каких-нибудь значительных подкреплений. Присланный из Петербурга генерал Паскевич перегруппировав имеющиеся на Кавказе силы без труда разгромил сорокатысячную армию персов, и присоединил к Российской Империи вдобавок к имеющимся завоеваниям еще и Нахичевань и восточную Армению.
Дагестан, несмотря на обильные потоки денег из Персии и всевозможные посулы Абас-Мирзы, не рискнул при этом взяться за оружие. Уже великие империи мира не помышляли о победах над Россией, Россия была гигантом, простиравшимся от Германии до Америки. Куда уж было маленькому Дагестану тягаться с таким колоссом.
Ту борьбу, которую еще вели труднодоступные районы Дагестана и Чечни, нельзя было назвать даже оборонительной, это были по сути своей разбойничьи набеги. О каком либо стратегическом выступлении уже не шло и речи; всякое сопротивление топилось в крови.
И вот в таких условиях появился человек, который стал призывать народ на вооруженную борьбу. Этим человеком был Мухаммад, сын моллы Исмаила, сына моллы Ших-Камала, сына Нуьзуьра аль-Йараги аль-Курави (Взято из биографии шейха Мухаммада аль-Йараги аль-Курави, написанной его сыном Исмаилом. Перевод с арабского и комментарии М. М. Мусаева и З. Ш. Закарияева. Вестник ДНЦ. 2015. № 57. С. 47). Родился он в селении Верхний Яраг тогдашней Кюринской области. Наиболее вероятным годом его рождения является 1186 год от Хиджры (с 4 апреля 1772 года по 24 марта 1773 г по г. к.). Его отец и дед были в родном селе имамами и помимо исполнения своих обязанностей обучали своих сельчан Исламским наукам (Было ли у отца Мухаммада свое медресе или эта была начальная школа – мактаб – точно неизвестно).
Будущий устаз с детства рос в атмосфере богобоязненности, поклонения и просвещения. Завершив начальное обучение у своего отца, он продолжил свое образование у самых известных ученых Дагестана (Уровень образования в учебных заведениях Дагестана был очень высоким. Например Гасан Алкадари пишет что Согратлинский «Абдулла-эфенди…обладал способностями в математике и астрономии и предсказывал некоторые явления и время лунного и солнечного затмений, предварительно высчитав, причем, так как его слово оправдывалось, дагестанцы дали ему прозвище Шайтан-Абдулла». Алкадари М.-Г. Асари Дагестан., С. 149). Все, кто когда-либо писали о нем, были единодушны в том, что он стал лучшим из лучших, что не было в Дагестане и на всем Кавказе равных ему по знаниям.
Вернувшись в свое родное село, он сам начал учить всех желающих Корану и Сунне, шариату, арабскому языку, математике, физике, риторике, исламской философии, стихосложению и еще много чему. Слава о нем и его медресе была распространена далеко за пределами Кюринского ханства.
«Мулла Магомед был весьма замечательной наружности, высокого роста, худощав, имел выразительное лицо, умные глаза, хотя опухшие от частых ночных бдений, совершенно белые волосы и короткую седую бороду, окаймлявшую смуглое лицо его… Кротость и добродушие в его чертах, хотя утомленных постоянными умственными занятиями, показывали в нем ученого, аскета-муллу… Сам он жил скромно, но щедро оделял неимущих, а наконец раздал и все свое имущество. Все муллы его страны признали его первым имамом Дагестана. Мало-помалу вокруг него собралось множество учеников», писал историк XIX века.
В 1237 году от Хиджры (с 28 сентября 1821 г. по 17 сентября 1822 г.), «когда ему было 51 год», Мухаммед аль Яраги (Къуддиси сирругьу) вступил в Тарикат. За два года ему удалось пройти все макамы (Такой срок указан в статье «Шейх Мухаммад аль Йараги». http://darulfikr.ru/story/biografies/muhammad_al_yaragi), сам получил иджазу от Устаза Хас-Мухаммада Ширвани (Къуддиси сирругьу) (В российских и европейских источниках Устаза Хас-Мухаммада называли бухарцем. Ф. Боденштедт, который по его словам во время работы над своим трудом «Народы Кавказа и их освободительная борьба» имел возможность пользоваться письменными воспоминаниями Устаза Хас-Мухаммада, тоже считал его бухарцем. Но Устаз Джамал эд-Дин Казикумухи (Къуддиси сирругьу) называет его «Ширвани», т. е. ширванцем) и стал 33-им Устазом в золотой цепочке Накшбандийского Тариката
Произошло это приблизительно в 1823-м году. К этому времени относятся и первые призывы Шейха к Газавату (Профессор А. Г. Агаев в монографии «Магомед Ярагский. Мусульманский философ. Духовный вождь Дагестанского освободительного движения XIX века» / Махачкала, 1996 г., пишет, что Устаз в «Асар аль-Яраги» сам указывает 1823 год началом проповеди Газавата).
«Мусульмане не могут быть под властью неверных. Мусульманин не может быть ничьим рабом или подданным и никому не должен платить подати, даже мусульманину. Кто Мусульманин, тот должен быть свободный человек и между всеми Мусульманами должно быть равенство» стал провозглашать Шейх в мечети Верхнего Ярага. «Кто считает себя Мусульманином, для того первое дело Казават /война против неверных/ и потом исполнение Шариата» (Тексты воззваний взяты из «Исторических записок Генерального штаба Штабс-Капитана Прушановского о начале и развитии Мюридизма или Духовной Мусульманской войны в Дагестане и Чечне с1823 по 1843 год» // РГВИА; Ф. ВУА, д. 6512. Листы 12-13)
Народ воспринял этот призыв очень настороженно, новая война с Россией казалась безумием. Ведь все недавние восстания имели прямо противоположный результат, после каждого волнения царские войска продвигались еще дальше вглубь гор. Теперь гарнизоны стояли в таких местах, куда совсем недавно не смели сунуться. Но Шейх разъяснял: «Будучи под властью неверных или, чьей бы то ни было /здесь он разумел Аслан-хана Казикумыкского и вместе бывшего владетеля Кюринского ханства/, все ваши намазы, все урючи (так в тексте – авт. Следует чиатть – ураза, т.е. пост), все странствования в Мекку, ваш нынешний законный брак и все ваши дети бичь /незаконные/». «Народ! Клянись Теба /клянитесь оставить все грехи и впредь их не делать/ дни и ночи проводите в Мечети, молитесь Богу с усердием, плачьте и просите его, дабы он Вас помиловал, а когда нужно будет вооружиться, о том я узнаю по вдохновению от Бога и тогда объявлю Вам; но до тех пор плачьте и молитесь».
«Разве ты не знаешь силу и власть русских? Ты понимаешь, какое несчастье может свалиться на племена Дагестана из-за твоих бунтовщических планов», яростно кричал на Шейха Аслан-хан.
«Конечно, я понимаю, что сила русских далеко превосходит нашу», спокойно отвечал Шейх, «но я также знаю, что Аллах намного сильнее, чем русский царь со своей армией, и мое дело — дело Аллаха, мои мысли поднимаются к Нему и приходят от Него, то, что я делаю, делаю для Его прославления».
Все знают, что такие люди никогда не обманывают других, никогда не выступают с авантюристскими планами и не призывают к смутам. Известно, что устазы Хасан эфенди (Къуддиси сирругьу) и Сейфула-кади (Къуддиси сирругьу) всячески противились восстанию имама Нажмудина Гоцинского. Дальнейшие события показали, что они были абсолютно правы. А устаз Мухаммед из Ярага (Къуддиси сирругьу) приказывал: «Воюйте, и будьте свободными». Время показало, что и он был абсолютно прав.
Случилось нечто невероятное, не имеющее аналогов в истории: началась новая национально-освободительная война, главной целю которого было, как точно и емко выразился Муфтий Дагестана устаз Ахмад-хаджи Абдуллаев (Къуддиси сирругьу), сохранить в чистоте и довести до нас Ислам (Когда молчат мужья и братья. Ас-Салам от 19 июня 2009 г.).
Восставшим удалось практически внутри Российской Империи создать суверенное государство с шариатским правлением. Горцы Дагестана и Чечни не только смогли добиться независимости, но и почти двадцать лет защищать свой Имамат, со всех сторон окруженный неприятелем.
Конечно окончательно победить Россию они не могли, слишком несопоставимы были ресурсы великой империи и крохотного по сравнению с ней Имамата. И Имамат прекратил свое существование еще при имаме Шамиле (Къуддиси сирругьу). Но итоги этой войны оказали огромное влияние на жизнь народов Северного Кавказа.
Весь мир был восхищен этой несравненной борьбой горцев за свою независимость. Победам горцев рукоплескали в Британском парламенте. «Учитесь у них, на что способны народы, желающие остаться свободными», писал главный идеолог всех последующих революций Маркс (Эти слова Маркса распространены в интернете на многих ресурсах, однако первоисточник автор не нашел).
Кавказская война качественно изменила отношение россиян к Северному Кавказу. Она показала России, что горцы не просто воинственные народы, воинственных народов на свете было немало, но они не выдерживали натиска развитых народов. Она показала что на первом месте в системе ценностей у северо-кавказских народов стоят Вера и Свобода, и ради них горцы пожертвуют всем.
В российском обществе постепенно возникла огромная симпатия к горцам. Несмотря на то, что тридцатилетняя война на Кавказе унесла и продолжали уносить много жизней, в России стали понимать, что они, кавказцы, просто не могут жить под властью колониальной военщины, что к ним нужен другой подход.
В российском искусстве возникло новое направление, кавказское. Прогрессивные писатели и поэты создавали произведения, полные любви и уважения к свободолюбивому Кавказу. Имам Шамиль после пленения был осыпан почестями со стороны сильных мира сего, и в первую очередь Российского Императора. Эти почести в равной мере относились всему Северному Кавказу, каждому горцу.
Еще одним результатом Кавказской войны стало то, что она ясно показала, что горцы отнюдь не являются дикими, отсталыми варварами. Варвары, отсталые народы, попросту сметались «цивилизацией» со своего пути огнем мушкетов и артиллерии. Они не могли долго противостоять натиску цивилизации.
Двадцатилетнее противостояние Имамата огромной России убедительно продемонстрировало, что помимо свободолюбия и верности Исламу, воинственности и беззаветной любви к своей родине, горцы обладали всеми технологиями для ведения войны в то время. Все необходимые военные производства, от пороха до артиллерийских орудий, от прокладки путей и мостов в горах до обеспечения продовольствием, все у них было свое. Даже более того, по многочисленным свидетельствам горские ружья были дальнобойнее и точнее русских, горские шашки и кинжалы превосходили аналогичные образцы российского холодного оружия, высокопоставленные военные чины при ранениях доверяли свое здоровье только местным врачам.
Конечно, не все народы смогли войти в Имамат, но все знали, рядом есть сильное государство во главе с мудрым правителем, где правят справедливые законы Аллагьа Субгьана ва Та,аля и это удерживало наместников и местных царьков от злоупотреблений; грозный Имам мог в любую минуту нагрянуть в «гости». И все желающие могли переселиться и переселялись в Имамат под защиту Шариата.
Хотя эта война стоила Кавказу многих жертв и лишений, но по его окончанию к Кавказу и горцам стали относиться совсем по другому. Горцы добились признания быть полноправной частью российского общества. С Кавказом не просто стали считаться, горцы массово получали образование и становились инженерами, врачами, офицерами, стали занимать видные места в общественной жизни. На самом Северном Кавказе всего лишь с небольшими ограничениями были сохранены институт имамов и шариатские суды, были приостановлены насаждение христианства, распространение публичных домов, насильственный сбор на военную службу и многое другое. По сути Северный Кавказ стал особой, привилегированной зоной Российской Империи.
Теперь нам кажется, что по другому и быть не могло, но тогда понадобились семь лет призывов и еще десять лет перманентной партизанской войны мюридов, чтоб поверили и поднялись все народы. Таким был Баракат Устаза из Ярага.
Бедирхан Эскендеров, историк
